|
Радио "Свобода", Михаил Соколов
Михаил Соколов: Гость нашей передачи – руководитель группы «Меркатор», политолог и географ Дмитрий Орешкин. И начну я с забавного, интересного события сегодняшнего дня. Российская партия жизни Сергея Миронова и партия «Родина», бывшая партия Дмитрия Рогозина, а ныне во главе нее стоит не очень известный депутат Александр Бабаков, правда, крупный бизнесмен с интересами на Украине, - вот эти две партии решили объединиться. Вот меня это не очень все-таки удивило, потому что я вчера читал интервью Сергея Миронова в «Новой газете», и там была очень яркая фраза. «Мы решили подхватить знамя, выпавшее из рук Коммунистической партии России», - заявил Сергей Миронов. И вообще интервью было с большими претензиями. Интересно, что в оппозиционной газете и с жесткой критикой «Единой России». Сначала интервью, теперь вот это заявление, то есть действие. И, в общем, многие деятели самой партии «Родина», как и «Партии жизни», эту инициативу уже поддерживают. Дмитрий Борисович, как вам вся эта идея, неожиданно возникшая среди не очень жаркого политического лета?
Дмитрий Орешкин: Интересная идея. И, в общем-то, нельзя сказать, что она уж совсем неожиданно возникла. И надо рассматривать, как мне кажется, в двух плоскостях этот процесс. У нас политика состоит из двух важнейших составляющих: политика крупных групп, интересов, закулисная политика, не публичная, можно назвать ее административной политикой; и политика прямо публичная – взаимодействие с избирателями. Вот в последние несколько лет административная политика делается все более и более влиятельной, а соответственно, публичная политика как бы к ней делается прилагательным. Вот то, что мы сейчас наблюдаем, это яркий пример административной политики. Поскольку без административного ресурса любая партия сейчас встречает массу случайных или не случайных препятствий на пути к выборам, то любой участник реального политического процесса должен заручиться мощной административной поддержкой или, как минимум, разрешением административных структур. Вот эти группы интересов, которые связаны с крупными администраторами... Ну, скажем, «Единая Россия» - это очень влиятельные лоббистские группы крупного бизнеса, которые, так или иначе, объединяются с крупным чиновничеством, и до последней поры репрезентировали позицию вертикали. Это одна группа административной политики. И вот сейчас в рамках этой же административной политики выстраивается вторая группа влияния. Не впервые эта проблема решается. То есть сама партия «Родина» в 2003 году создавалась ровно таким же образом: в рамках административной политики создавали вот такую зависимую от Кремля как бы альтернативу, которая должна была мобилизовать националистический и, скажем, социал-демократический электорат нашей страны. И «Родина» удачно с этим справилась. Потом Рогозин совершил стратегическую ошибку, решив, что он сам по себе большой и может заниматься публичной политикой вне политики административной. За что и был жестоко наказан. А теперь решается проблема возвращения партии «Родина» назад, в административное стойло.
М. Соколов: Дмитрий Борисович, а вам не кажется, что Дмитрий Рогозин, он наказан-то был не потому, что партия «Родина» взбунтовалась, или он взбунтовался против монетизации, стал критиковать правительство (на президента-то он, в общем, и не нападал), а потому что он недостаточно взбунтовался? Он остался, тем не менее, вот в этом поле зависимости. Если бы он вышел из этого поля в более независимую линию, может быть... да, он не обращал бы внимания на то, что их снимают с выборов, действовал бы жестко и решительно, может быть, сейчас бы он и оставался главой этой партии или, по крайней мере, влиятельным политиком, а не тихим дачником, каким он является сейчас.
Д. Орешкин: Нет, не думаю. Потому что сейчас вся политика делается в пространстве этой административной политики. И если Рогозин перестал слушаться и начал себя вести, то он должен был быть наказан, и он был наказан выведением за пределы реальной, современной политики. Как публичный политик он не состоялся, и не мог состояться, потому что и по генезису, и по происхождению своему, и по психологии, и по образу он все-таки целиком элитный, целиком такой начальнический. И как только ему сказали, что «все, наше благословение к тебе исчерпало себя», он покорно принял отставку и ушел куда-то в сторону. Я не знаю, чем он сейчас занимается.
М. Соколов: Вот я не могу с вами согласиться. Потому что как бы мне ни было неприятно политическое содержание деятельности Рогозина с этими антимигрантскими выступлениями, «арбузными корками», на которых он поскользнулся, знаете, все-таки мне показалось, что в его последнем этапе политики было что-то такое живое. Не мертвое, как у «Единой России», а живое, какая-то искра, которую он мог бы при определенных условиях употребить и на благие дела. То есть он не был похож на робота-андроида.
Д. Орешкин: Так вот за это и пострадал. Я про это и говорю.
М. Соколов: Ну, пострадал, но, тем не менее, он все-таки боролся, до какой-то точки он боролся. После чего сломался действительно.
Д. Орешкин: Так я не вижу здесь противоречия. Он попробовал играть на поле публичной политики как самодостаточная величина. А это не поощряется. У нас принято, чтобы партия опиралась на административную поддержку администрации президента. И вот сейчас эта ситуация и выстраивается. Человек президента по фамилии Грызлов будет конкурировать с человеком президента по фамилии Миронов.
М. Соколов: Знаете, все-таки уровень конкуренции какой-то неравный. Это все напоминает Блок Ивана Рыбкина и НДР во главе с Черномырдиным. Весовые категории были абсолютно разные. И результат тоже абсолютно разный.
Д. Орешкин: На самом деле это уже четвертая, пожалуй, по счету попытка в политике выстроить двухпартийную систему. Но ведь я еще не договорил. Мне кажется, что помимо вот этой внутриадминистративной политики есть еще и поле публичной политики. Но оно остается как раз за пределами того, что по телевизору называют «реальная политика».
М. Соколов: Без Глеба Павловского.
Д. Орешкин: Ну да. Внесистемная оппозиция, то есть те люди, которым хочется напрямую говорить с избирателями, минуя разрешение Кремля. Вот таких людей, которые выступают в оппозиции ко всей системе в целом, ко всей вертикали в целом или к системе административной политики, делается все больше. И их вытесняют из поля, которое условно можно назвать легальной политикой, на какую-то иную поляну. Там действуют в значительной степени и КПРФ, потому что административной поддержки у КПРФ сейчас практически нет. И коммунисты в результате стали очень демократичной партией. Они опираются только на голоса избирателей, больше у них поддержки практически и нет, в отличие от того, что было 5-10 лет назад. На этом поле внесистемной политики - практически касьяновская команда во всем ее разнообразии, «Другая Россия». Примерно там же Хакамада. Там же, скажем, Рыжков. Почти там же, на грани, «Яблоко» и СПС. И вот базовая задача руководства политического менеджмента страны заключается в том, чтобы вот эту внесистемную оппозицию, которая будет расти по мере того, как вертикаль будет показывать свою неэффективность и вызывать раздражение у все большего количества людей, так вот, эту внесистемную политику вообще исключить, оттеснить на периферию. Превратить в маргиналов, связать их с Лимоновым. Собственно говоря, Сурков так и пытался сделать, когда он говорил, что «лимоны и яблоки растут на одной ветке», обвинить их в экстремизме, исключить из политической практики. А в политической практике оставить только подконтрольные, управляемые, административно зависимые крылья - левое и правое – бюрократического бизнеса, бюрократической политики. На мой взгляд, попытка неизбежная - они должны были так сделать, и, в общем-то, бесперспективная, потому что в долгосрочном плане вертикаль показывает свою не самую высокую эффективность, мягко скажем, и в политических делах, и в экономических делах со временем это проявится. И вот, тогда опять инициатива перейдет к внесистемной оппозиции, что, на мой взгляд, недостаточно конструктивно. К сожалению, потому что если тот же самый Лимонов хорош в качестве человека, мечущего майонез и помидоры, то мне кажется, он совершенно малонадежен в качестве реального политического деятеля, у которого есть полномочия. Одно дело – ниспровергать, другое дело – довольно скучно работать на благо своей страны или на благо хотя бы той группы интересов, которую ты представляешь. Просто разная стилистика. То есть создается, таким образом, потенциал негативизма, что меня тревожит.
М. Соколов: Вот на пейджер прислали такой вопрос. «Возможно ли участие в РПЖ Сергея Миронова (видимо, в обновленной, этой «Родине – Жизни») лидеров субъектов Федерации, таких как Шаймиев, Рахимов, Лужков и Хлопонин?», - спрашивает Сергей из Москвы. По-моему, они все состоят в «Единой России».
Д. Орешкин: Да. И они не только состоят, но они и демонстрируют чрезвычайную лояльность «Единой России». Скажем, в Татарстане свыше 90 процентов депутатов Законодательного собрания – члены «Единой России». То есть, как и положено лояльному члену бюрократической иерархии, Шаймиев изо всех сил поддерживает «Единую Россию». В некотором смысле создание еще одной партии административного ресурса может дезориентировать некоторых лидеров субъектов Федерации, или хотя бы какие-то региональные элиты, и внести разброд в их четко выстроенное вертикалистское мышление.
|
Лента заявлений
Паблисити
Обзор PR
СМИ ли надо?
На слуху
