|
4 канал, Стенд [ 22:30 ], Евгений Енин
Евгений Енин: Сегодня на «Стенде» директор кризисного центра «Екатерина» Людмила Ермакова. Мы говорим о насилии в семье, о том, почему мужья бьют жен иногда, а жены это терпят. Почему мужья бьют жен?
Людмила Ермакова: Чаще всего, когда к нам обращаются женщины и жалуются на такого мужчину, наши психологи начинают разговаривать с этой женщиной, мы чаще всего понимаем, что истоки этой беды, что он стал тираном домашним, можно искать в его собственной семье, где он тоже был или свидетелем насилия, или был ребенком, которого подвергали насилию. Чаще всего, он видел насилие над матерью. Наследственное заболевание...
Е. Енин: Но одно дело что-то там пережить в детстве, другое время реализовать это сейчас... В конце концов, это уголовно наказуемое деяние.
Л. Ермакова: Да, если б это действительно было уголовно наказуемо, и домашний тиран боялся, что он за это понесет наказание...
Е. Енин: Как «не действительно»... Телесные повреждения, хулиганство...
Л. Ермакова: Наверное, я думаю, вы никогда не обращались в милицию по этому поводу. Вот последний случай, который был рассказан моей коллегой на вчерашнем съезде сотрудников кризисных центров. Женщину избивает муж, он носится за ней по квартире с ножом, она с двумя детьми полураздетая прибегает в милицию... И что, думаете ей там помогают? Ей там налили чая, успокоили, до утра продержали, но никто даже не подумал поехать в эту квартиру, где свободно отдыхает насильник. Никто его не потревожил...
Е. Енин: Вы хотите сказать, что милиция в принципе никак не помогает? Не возбуждает дела?
Л. Ермакова: Особенно на первом этапе нашей работы (кризисному центру сейчас 8 лет), когда мы только начинали работать, они задавали примерно такой же вопрос нашим сотрудникам. Знаете, она не хочет, видимо, от него уходить, потому что она то подает заявление, то забирает, поэтому мы не очень хотим этим заниматься, потому что наша работа – впустую. Но когда мы провели эти программы образовательные, первые наши образовательные программы для сотрудников милиции, когда мы показали, что стоит за этим, почему она не уходит. Что ей мешает сделать этот решительный шаг? Надо с этой женщиной уметь разговаривать. Надо с ней уметь общаться, хотя бы направить ее в кризисный центр – тогда она будет более последовательна в своих действиях. А в кризисном центре с ней тоже поработает психолог, который ей расскажет, что если вы считаете, что муж, отец вашего ребенка – насильник, пускай хоть такой, чем никакого, то вы глубоко ошибаетесь. Что ждет вашего ребенка в будущем, какой сценарий – она просто расскажет. Никто не будет решать за нее проблему: уходить – не уходить, подавать – не подавать, ей просто расскажут, что ждет ребенка и ее саму через 5-10 лет, если она будет это терпеть.
Е. Енин: Это очевидно болезнь бедных семей?
Л. Ермакова: Нет. Если последнее время вы следите не только за программами 4-го канала, но и за центральными каналами, вы увидите, как в последнее время растет интерес к этой проблеме, часовые ток-шоу... О насилии в семье признаются известные люди: певица Валерия, певица Лариса Мо, жена художника Шилова, жены депутатов Госдумы – развенчивая тем самым самый живучий миф о насилии, что оно происходит в семьях низкого социального уровня.
Е. Енин: Но в этом-то случае почему не уходят? Если есть деньги, есть квартира. Можно купить другую квартиру, снять квартиру, нанять адвоката, поделить имущество и до свидания...
Л. Ермакова: Вы считаете, что у этой женщины всегда есть деньги? Они иногда находятся в более серьезной экономической зависимости, чем те, которые бедные...
Е. Енин: Адвокаты будут работать за процент отсуженный...
Л. Ермакова: Не все так просто. Некоторые не хотят выносить сор из избы (это известные люди), они не хотят тревожить своих детей, иногда очень взрослых...
Е. Енин: Вина женщин есть в том, что так сложились отношения в семье?
Л. Ермакова: Никакой вины нет. Вы говорите еще об одном живучем мифе, что женщина сама порождает насилие. В ответе всегда тот, кто физической силой решает разрешить какой-то семейный конфликт. Всегда можно договориться, но это надо уметь. И очень правы в тех странах, где занимаются с этими людьми, как управлять своим гневом, как размышлять, что стоит за твоим чувством, когда ты хочешь поднять руку, оскорбить человека... Есть целые программы, которые помогают мужчинам учиться жить в мире в собственном доме.
Е. Енин: Вы занимаетесь только теми случаями, когда дошло до рукоприкладства, угроз с ножом?
Л. Ермакова: Нет-нет. На первом месте как раз стоит психологическое насилие над женщиной и ребенком в семье. Оно такие же имеет страшные последствия, как и физическое насилие.
Е. Енин: А мужья не обращаются к вам насчет жен, которые совершают над ними психологическое насилие?
Л. Ермакова: Кризисный центр для женщин. Но к нам иногда обращаются и мужчины. Мы помогаем им, но это чаще всего мужчины пожилого возраста. Очень трудно мужчине еще зрелого возраста переступить порог кризисного центра и попросить о помощи. А вообще, когда рассматриваешь судьбу этого пожилого мужчины, который к нам обратился, у которого насилие в семье, над которым издевается или сын, или дочь (таких случаев сейчас много – создаются даже специальные центры), то понимаешь, что когда-то в молодости он, когда был отцом точно также рукоприкладствовал, также издевался над женой, над этим ребенком, который вырос и теперь издевается над ним...
Е. Енин: Когда к вам обращаются, вы стараетесь помирить эту пару, помочь...
Л. Ермакова: Нет, никогда. Мы не помогаем в примирении, мы помогаем женщине как-то прийти в чувства. Иногда над ней насилие совершается 15-20 лет подряд, и она никогда об этом не рассказывала, все это носила в себе. У нее занижена самооценка, она некомфортно себя чувствует в этом мире, она изолирована, поэтому иногда ей просто надо рассказать о своей беде.
Е. Енин: Но, в результате, вы помогаете уйти?
Л. Ермакова: Никогда. Мы этим не занимаемся. Мы помогаем женщине, которая оказалась в трудной жизненной ситуации. Решения она принимает сама.
Е. Енин: Но тогда вы должны или направить ее с мужем в какую-то семейную консультацию, к какому-то психологу, который с ними поработает?
Л. Ермакова: Наши специалисты и сами могут работать с семейными парами... Захочет ли муж прийти? Случаев, когда к нам приходит семейная пара – по пальцам можно перечесть.
Е. Енин: А если она говорит: «Я хочу уйти». Как вы можете помочь?
Л. Ермакова: Она захотела уйти, написала заявление о том, что она хочет разменять квартиру, развестись или, если тяжелый случай, как-то наказать... Насилие цикличный носит характер: потом они помирились, он стал дарить ей цветы, говорить ей хорошие слова – она увидела того прежнего мужчину, с которым она 20 лет назад познакомилась. Любящего, заботливого. Но насильник недолго выдерживает этот сценарий, снова начинает быть тираном.
Е. Енин: Но если все-таки она решает, что все... Чем вы можете помочь?
Л. Ермакова: У нас работают психологи, и у нас есть юрист, который принимает на Хохрякова,104 – это юридическая поддержка и юридическое сопровождение, если необходимо, если женщина не знает с чего начать, как себя вести в суде. Плюс у нас есть еще большой блок образовательных программ...
Е. Енин: А в центре в Богдановиче как помогают?
Л. Ермакова: Открытие центра в Богдановиче, кризисного отделения для женщин и детей, переживших насилие – это целая революция в нашем движении. Чаше всего женщина приходила к нам на прием. Встречалась с психологом, юристом и, зная, что она не может вернуться домой, что это опасно даже для жизни, мы не знали, куда эту женщину девать. Мы иногда отправляли ее в Тюмень к нашим коллегам, у которых такое отделение было гораздо раньше, чем у нас. Теперь мы можем ее в пределах нашей области в город Богданович направить, где она может жить месяц-два, прийти в себя и решить, что делать дальше. Если она возвращается в семью, ее научат элементам безопасности, как жить с насильником в семье, чтоб не подвергать свою жизнь опасности. Ну, многие женщины принимают такое решение... Или помочь ей собраться на другое решение. Это все засекречено, как полагается.
Е. Енин: Можно ли мужчине устроиться в кризисный центр? (вопросы телезрителей)
Л. Ермакова: Есть в стране кризисные центры, где работают мужчины. В нашем центре, все-таки, работают только женщины. Мужчин мы на работу не берем – это принципиальная позиция.
Е. Енин: Пишут телезрители: «Несколько раз вызывала милицию, звонок был принят, но никто не выезжал...». «Почему женщины выходят замуж, если хотят жить свободно? Если вышла замуж, значит слушайся мужа своего... Домострой».
Л. Ермакова: Многие так и проживают целую жизнь. По законам «Домостроя». И получают то, что получается.
Е. Енин: «Мне 40 лет. Девочек плохо воспитывают, они до знакомства делают аборты, они сами виноваты, что их бьют... Они сами пьют и провоцируют мужей».
Л. Ермакова: Ну, о провокациях мы уже говорили...
Е. Енин: Просят ваш телефон.
Л. Ермакова: Телефон для записи в кризисный центр: 257 – 31 – 67 или к психологу-юристу на Ботанике, где мы ведем прием вместе с сотрудниками милиции – 220 –30 –28.
Е. Енин: «Меня зовут Августа Владимировна. Ко мне обратилась старенькая женщина, что ее обижают в семье. Можно ли к вам обратиться за помощью для этой женщины?»... А если детей обижают, им куда бежать?
Л. Ермакова: Можно... Насчет детей: мы принимаем детей вместе с родителями, но есть правозащитный центр «Шанс» - именно детский, куда может обратиться ребенок. Там оказывают поддержку, юридическую, прежде всего, ребенку (правда, там нет психологов). Лучше ребенку обратиться в наш кризисный центр... Хотя, вот что еще хочу сказать, есть же у нас Центры помощи семье и детям в районах города, где есть и психологи, и юристы. Но женщины и дети в этом состоянии чаще идут почему-то в общественные организации, а надо, чтоб шли чаще в государственные.
Е. Енин: Волонтеры нужны?
Л. Ермакова: Да, нужны.
|
Лента заявлений
Паблисити
Обзор PR
СМИ ли надо?
На слуху
