Почему христианское милосердие – это рутинное дело
02.09.2016, 13:27
Воскресная литургия как день праздничного отдохновения после недели неустанного труда в общественной сфере
Игорь Бекшаев, 2 Сентября 2016, 11:27 REGNUM
Московская патриархия провела первое занятие курсов по повышению квалификации для руководителей и сотрудников епархиальных социальных отделов. Как сообщается на сайте Русской православной церкви, занятия начались 30 августа. Председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон рассказал, ради чего проводятся курсы. Он отметил, что мероприятие благословил патриарх Кирилл после решения Высшего церковного совета. Занятия будут проводиться до конца сентября в формате вебинара. В этом году повышать квалификацию станут сотрудники епархиальных социальных отделов, которые заняли свои должности менее двух лет назад. Остальные пройдут переподготовку в течение ближайших пяти лет.
Епископ Пантелеимон первое вступительное занятие начал с того, что исполнение второй заповеди возлюбить ближнего как самого себя говоря проще, сосредоточение на делах милосердия, Церковь должна положить в основу своей работы, ибо по сию пору Церковь в России является самым крупным социальным институтом, хотя ее деятельность в социальной сфере не особо и велика. Заявление о приоритетности такой работы, возведение ее в степень основы, прямо скажем, довольно смелое. Непонятно, чем в дальнейшем возможное обернуться, потому что православной социальной активности, в том числе в делах милосердия, до основы еще расти и расти. Сегодня все это выглядит еще незрелой почкой с неясными перспективами цветения. Да и сам Отдел по церковной благотворительности и социальному служению сильно уступает по влиянию прочим Синодальным учреждениям.
С одной стороны, не исключено, что Московская патриархия после упразднения в конце 2015 года отделов Информационного и По взаимодействию Церкви и общества стала искать более адекватные пути для связи с общественностью, чем просто информировать и взаимодействовать так, как это делал протоиерей Всеволод Чаплин. И социальная деятельность является такой заменой. С другой стороны, непонятно, какой статус имеют слова об основе деятельности. Это личная инициатива епископа Пантелеимона или взятый курс РПЦ в целом? Сам архиерей позиционировал в своем выступлении отдел как консультативный и не претендующий ни на что более, так что выводы о взятом курсе делать еще поспешно, хотя и мечтать о хорошем никогда не вредно.
На том же первом занятии владыка заметил, что священники по большей части заняты научению первой заповеди, и перечислил даже, как они это делают: Призывают к молитве, спрашивают на исповеди: соблюдаешь ли посты, объясняют смысл причастия. Но относительно дел милосердия, по словам архиерея, даже священники некоторые не всегда понимают важность этой работы. Сама же работа обозначена так: Главная задача Церкви явление любви. И являться эта любовь должна через дела милосердия, потому что оскудевающая любовь приближает конец этого мира. В целом следует заметить что на первом занятии епископ Пантелеимон довольно неплохо обрисовал проблемы в этой сфере, так что в дальнейшем, возможно, семинар окажется полезен участникам.
Теперь о том, что в словах архиерея не понравилось. В первую очередь довольно типичный для православных призыв включить в социальную работу сердце и не выключать. То есть переживать вместе с тем, кому нужна помощь, проникнуться его болью и прочее подобное, вплоть до того, что неплохо бы публично выражать эмоции, рассказывая о выявленной социальной проблеме, чьем-то неустройстве и бедственном положении другим людям, чтобы вызвать у них тоже сочувствие и сострадание. Конечно, уметь чувственно сопереживать человеческому несчастью это все равно что иметь дополнительный мотор и бак топлива к нему сверх лимита.
Но в православии христианская любовь зачастую имеет вид некоторой возвышенной сердобольности, отличающей ее от любви естественной, ложной, которую епископ Пантелеимон тоже не забыл помянуть. И эти попытки начать выдавливать из себя какие-то сверхъестественные чувства обычно и тормозят в православном человеке всякую социальную инициативу. Он скорее расчувствуется от осознания, что нет любви во мне, всхлипнет и с осознанием этого факта решит, что без этого даже браться ни за что не следует, а лучше прочесть пару кафизм в надежде, что на таком тернистом пути молитвенника Бог этой любовью его когда-нибудь одарит, а тогда уж можно начать и горы ворочать, и больных исцелять касанием. По этой причине многие священники к социальному служению, служению вне стен церкви относятся небрежно, неохотно. Делом это считается второстепенным. Без обретения высшей любви, которой батюшки обучают, рассказывая о таинствах, постах и молитве, практически невозможным.
В церковных православных людях как раз и удивляет неумение к делам милосердия относиться как к всеохватной и при этом рутинной работе. Такой же точно, как их ежедневная работа ради своего пропитания: встать в семь, умыться, позавтракать, вовремя явиться на рабочее место, внимательно ознакомиться с графиком, добросовестно исполнить положенное. Собственно, именно так образуется чаемая любовь, то есть заинтересованность в результатах своего труда. Если бы рабочий у станка хлюпал носом и пылал страстью к затачиваемой детали, посекундно вздыхая, его хватило бы от силы на два дня. Дальше он утратил бы всякий интерес, потому что вытачиваемая блямба уже не вызывала бы искомых и ожидаемых чувств.
Чувства должны возникать и образовываться от результата, а не от процесса. Процессу они только мешают. Так же точно установка себе накачиваться чувствами и на то, чтобы обильно вызвать их в других, может привести к тому, что люди просто устанут, сломаются. Христос не учил учеников прежде расчувствоваться, а потом на чувствах работать и проповедовать. И апостол Павел несколько раз в своих посланиях выделял в любви долготерпение. Любовь актуальна не на эмоциях, а на длинной дистанции, которую надо пройти, посему прежде надо отнестись к своему делу как долженствованию. Ум превыше чувств, если человек умом понимает, что надо исполнять работу, он станет ее исполнять. Ведь на мирской работе он делает именно так. Это первое.
И второе. Чтобы положить социальное служение в основу деятельности, нужно к богослужению на Литургии относиться не как к основе, а как к дню праздничного отдохновения после недели неустанного христианского труда в общественной сфере. Тогда она станет заслуженным, назначенным Богом днем покоя, подводящим итог прошедших беспокойных дней, и вдохновением на новые. К осознанию этого Церкви надо начинать как-то двигаться. У католиков, кстати, такая подвижка идет, и она заметна.
Вера и современный мир
|
